Зимой 2023 года в «Белой вороне» вышла книга «Она не больна» Зули Стадник, победительницы II сезона Литературного конкурса «Белой вороны». Это история о первой чувственности, понимании себя и другого, искренности и открытости. Мы поговорили с Зулей о литературе для подростков и работе над книгой.

Зуля, вы известны прежде всего как автор книг для детей младшего возраста. Почему вы решили написать книгу для подростков и про подростков?

Да, все мои прежде вышедшие книги — для малышей или младших школьников. Я пробовала писать для подростков, но все же другой возраст — от пяти до десяти, время открытий, сказок и первых друзей, — чаще был мне более близок, и какого-то большого законченного текста для старшего возраста не появлялось.

Но одним летом мне настойчиво стала видеться история. Я гуляла по дачным улочкам и полям и словно видела ее наяву. История разворачивалась в голове сама собой, как мысленное кино. Герои и то, что происходило с ними, так волновали меня, что я как будто сама испытывала их чувства и переживания. Невозможно было удержаться, чтобы не начать писать о них. Так у меня появилась первая подростковая повесть — нежная, грустная, но светлая.

Подростковая книга на сложную психологическую тему отличается от аналогичной взрослой книги?

Наверное, подростковая книга будет бережнее. И более трепетной и искренней. Взрослые люди успевают столкнуться с разным опытом, сделаться толстокожее, умнее и сдержаннее. Когда ты подросток, с тебя словно сдернули кожу, ты очень уязвим, но при этом полон надежд. Подросток все чувствует в первый раз, поэтому растерян и много ошибается. И чтобы говорить с ним об этом, тон взрослой книги не всегда подходит.

Кстати, как вы относитесь к young adult? Как думаете, почему жанр популярен сегодня?

Этот жанр помогает юным читателям вставать на следующую ступеньку взрослости, а людям более старшего возраста — спуститься немного вниз, чтобы не растерять искренность и ощущение новизны жизни. Мне кажется, этот жанр — мост между поколениями и любое воссоединение между ними — это хорошо.

Книга — это набор чувств и эмоций. Какие чувства и эмоции вы затрагиваете в “Она не больна”  и почему?

Любопытство, растерянность, чувственность, ощущение хрупкости жизни, сострадание, любование… Мне хотелось передать эту трепетность, шаткость, неустойчивость и непрочность. Есть такая притча: один мастер все время дарил детям очень хрупкие игрушки, и дети плакали, когда они разбивались. Рассерженные родители спросили, почему мастер не сделает для детей игрушки прочнее. А тот ответил, что так они учатся быть бережными, и когда кто-то вручит им свое сердце, они не разобьют его.

Мне кажется, нам действительно нужно изо всех сил беречь друг друга. И для Артема это был именно такой опыт.

А если не ограничиваться эмоциями  — о чем ваша книга?

Для меня эта книга — еще и повод подумать о том, что такое быть настоящими и искренними. Мне кажется, все мы проявляем себя недостаточно самобытно и искренне. Чаще всего мы ведем себя так, как принято, так, чтобы нас считали нормальными, но при этом упускаем что-то важное и настоящее в себе.

Тоня чувствует, что у нее мало времени, мало лета, мало жизни, она хочет быть настоящей и проживать искренне каждую минуту, даже если другим это покажется странным. И это именно то, что сильнее всего привлекает Артема. Мне кажется, по-настоящему нас могут полюбить, именно когда мы следуем тому, что у нас внутри, — сильно, непосредственно и глубоко.

Как и откуда в книге появилась тема болезни?

Когда я придумывала эту историю, у моей мамы обнаружили рак, к счастью, вполне излечимый и самый простой, но переволновались тогда мы все ужасно. В это же время лечилась от онкологии знакомая писательница, и я очень ей сочувствовала. Я много думала тогда о том, каково это: находиться на шатком мостике между жизнью и смертью и не знать, куда перевесит доска.

Мне не нравится, что во всех виденных мною фильмах, всех прочитанных книгах подросток, болеющий раком, умирал. Мне кажется это несправедливым хотя бы потому, что по статистике в странах, где доступны комплексные услуги, от рака излечиваются 80% детей. Мой финал немного исправляет эту несправедливость. И, конечно, эта книга не только о болезни и смерти; мне кажется, она прежде всего о жизни.

Есть ли у главных героев прототипы в реальной жизни? Или они полностью вымышлены?*

Нет, мне кажется, прототипов нет. Может быть, во мне самой есть что-то Темино, и что-то Тонино.

Пожалуй, реальный прототип только один — это место прогулок героев. Когда летом я приезжала на дачу к родителям, то всегда убегала в поля. Тянущаяся вдоль извивающейся реки вытоптанная тропа, свисающие над водой ивы, простор, травы, цветы и даже комары — это всё знакомые мне места прогулок, я с любовью списывала их себе в рукопись. Наверное, для меня это место — тоже своеобразный персонаж, и он чувствует в унисон с героями.

Как вы работали над книгой? Отличалась ли эта работа от работы над другими вашими  произведениями?

Пожалуй, ощущения были другими. И еще важное — история была задумана летом, а начала я писать ее только зимой. Никак не могла решиться. Мне хотелось как можно точнее передать то, что мне виделось и чувствовалось. И я ощущала трепет и что-то такое очень напоминающее влюбленность, хотя не была ни в кого влюблена.

Когда я писала сцену, где Артем встречает Тоню в коридоре школы, в моем городе уже была весна, я сидела  на скамейке пустого парка и мне так невыразимо стало жаль Тоню, что я разрыдалась. Мне близки герои и других моих книг, но с этим текстом я ощущала их острее.

*Уже после записи интервью Зуля  уточнила, что прототипы все-таки были:

«Это мальчишки на реке, которых ранним утром встречают Тоня и Артём.
Лет пятнадцать назад мы с подругами загорали возле реки. Рядом с нами играли трое парнишек. Они были без родителей. Как в моей повести, они называли себя прозвищами героев из фильмов, но в тексте я исправила их  на более современные. Двое из ребят пошли плавать, а один  — помню, что его звали Рэмбо — остался на берегу. Он заметил, что его друзья тонут. Рэмбо так странно об этом сообщал, что мы не сразу поверили. Потом пригляделись — мальчики заплыли далеко, и их уже начало уносить течением. Мы с моей подругой, которая,   как и я, умела хорошо плавать, бросились их спасать»